Академик Трофим Денисович Лысенко - Страница 44

Однако и это "оргоружие", в целом, не принесло вейсманистам успеха. Его применение имело, скорее, обратный эффект — И. В. Сталин не любил попыток оказать на него давление. Подготовка к конференции генетиков затянулась, а потом она и вовсе была отменена по решению правительства. На провокационную статью в "Нью-Йорк таймс" вынужден был отвечать-оправдываться сам Вавилов, что не улучшило его общественно-политический статус.

Социально-политический контекст

Дискуссии между мичуринцами и вейсманистами 1930-х гг. проходили на фоне обострения социально-политических проблем страны.

Во-первых, в 1920-х — начале 1930-х годов возникли трудности в сельском хозяйстве СССР. Эти трудности попытались углубить, чтобы вызвать недовольство народа и использовать его в своих политических целях, противники установившегося в стране строя. Возникло такое явление как вредительство, принимавшее разные формы — от террора и диверсий до саботажа, неисполнения специалистами своих обязанностей, включая уход в занятия "академическими проблемами".

Во-вторых, в 1930-е годы продолжали вести борьбу с режимом Сталина явные и скрытые троцкисты, остававшиеся на важных партийно-политических должностях, в том числе в сельском хозяйстве.

В третьих, в 1920-30-х годах распространилось очень опасное по своим возможным социальным последствиям лжеучение — евгеника. В СССР оно поддерживалось наиболее видными вейсманистами: Кольцовым, Мёллером, Серебровским.

Сталинское руководство СССР выступало и за ускоренное развитие сельского хозяйства страны, противодействуя вредительству в нём; и против троцкизма, как разрушительного политического течения; и против евгеники, как опасной лженауки.

Эти социально-политические проблемы 1930-х гг. оказали, хотя и косвенное, но значительное влияние на ход и результаты тогдашних дискуссий между мичуринцами и вейсманистами. Дело в том, что многие вейсманисты в СССР 1930-х гг. являлись либо оппозиционерами сталинскому режиму (Вавилов…), либо подозревались в приверженности к троцкизму (Левит, Агол,), либо поддерживали евгенику (Мёллер, Кольцов, Серебровский). И обратно, почти все мичуринцы, во главе с Лысенко, отрицательно относились и к троцкизму, и к "академическому уклону" в сельском хозяйстве, и к евгенике — к последней ещё и потому, что эта лженаука обосновывалась в то время с помощью теорий Вейсмана. Поэтому победа сталинского руководства СССР во второй половине 1930-х годов над троцкизмом, ликвидация органами госбезопасности вредительства в сельском хозяйстве, кампания против евгеники сказались и на результатах вышеупомянутых дискуссий — многие из вейсманистов были репрессированы силовыми структурами в ходе борьбы против троцкистов и вредителей; другие же скомпрометировали себя в глазах общественности и руководства страны поддержкой лженаучных положений евгеники.

Борьба против троцкизма и её влияние на ход дискуссий

В 1936-38 гг. были репрессированы практически все влиятельные открытые приверженцы троцкизма в Советском Союзе. В их число входил ряд высокопоставленных партийных функционеров, имевших отношение к управлению сельским хозяйством: профессиональные революционеры А. И. Муралов, в 1935-37 гг. занимавший, после ухода в отставку Н. Вавилова, должность президента ВАСХНИЛ; Я. А. Яковлев (Эпштейн), занимавший пост наркома земледелия СССР в 192934 гг., в значительной степени ответственный за голод в России и на Украине 1932-33 гг.; бывший секретарь Ленина, управделами Совнаркома, вице-президент ВАСХНИЛ Н. П. Горбунов. Эти партийные деятели, старые большевики, постоянно поддерживали Н. Вавилова и его окружение. В июне 1937 года был арестован нарком здравоохранения СССР Г. Н. Каминский, оказывавший покровительство Медикогенетическому институту и лично его директору С. Левиту.

Поскольку в дискуссиях с мичуринцами вейсманисты прибегали к навешиванию на них идеологических и политических ярлыков, к кляузам и доносам в парторганы (см. выше), то аресты политических покровителей вейсманистов в 1936-38 гг. ослабили их возможности подавлять своих оппонентов административными методами.

Ожесточённая кампания Сталина в 1936-38 гг. против троцкизма сказалась и на судьбах отдельных биологов, генетиков, особенно евге-ников. Как троцкисты были репрессированы: директор Медико-генетического института С. Левит; редактор журнала "Успехи современной биологии", директор Биологического института им. Тимирязева И. Агол; М. Левин и другие.

Репрессии во 2-й половине 1930-х гг. против троцкистов-админи-страторов, покровительствовавших вейсманистам; против троцкистов-генетиков нанесли группе вейсманистов серьёзный ущерб и, таким образом, оказали косвенное влияние на ход дискуссий в биологии.

Борьба против евгеники и её влияние на ход дискуссий. В начале 1920-первой половине 30-х гг. в СССР бурно распространялись идеи евгеники. Их поддерживали: старейший русский генетик, основатель Института экспериментальной биологии Кольцов; заведующий кафедрой генетики МГУ Серебровский; работавший тогда в Институте генетики АН СССР будущий нобелевский лауреат Мёллер. Евгенические положения обосновывались с помощью вейсмановской теории наследственности. Евгеники вели исследования, выпускали журнал, организовывали общества. Они даже были уже готовы перейти от теории к практике. В 1929 году Серебровский предложил создать в СССР банк спермы от "наилучших производителей" и оплодотворять советских женщин, "в рамках плановой экономики", только оттуда. В том же году С. Давиденков предложил провести евгенический осмотр населения СССР и "наиболее ценных в евгеническом отношении" граждан поощрять в размножении, а получивших самую низкую "евгеническую оценку" добровольно стерилизовать, выдав в качестве компенсации премиальные. Г. Мёллер в мае 1936 года в письме к Сталину предложил комплекс евгенических мероприятий, называя их "новым и более высоким уровнем социальной этики" и уверяя, что русские женщины будут только рады "смешать свою плазму с плазмой Ленина и Дарвина" или с генетическим материалом из других "исключительных источников".