Академик Трофим Денисович Лысенко - Страница 60

Ликвидация евгеники в СССР. 25 июня 1937 года, на пленуме ЦК, с критикой действий Ежова и НКВД (неявной критикой Сталина) выступил нарком здравоохранения Г. Каминский. Приведя данные о репрессиях против номенклатурных работников, он заявил: "Так мы перестреляем всю партию". Выступление Каминского было согласовано с рядом старых большевиков, собравшихся незадолго до этого, "на чашку чая", для обсуждения тактики смещения Сталина. Его поддержал зав. политико-административным отделом ЦК Пятницкий (Тар-шиш), член партии с 1898 года. Поскольку обстановка в СССР, из-за массовых арестов высокопоставленных партийных и военных деятелей, стала к тому времени крайне напряжённой — в своём докладе на пленуме Ежов сказал, что "страна стоит на пороге гражданской войны" — Каминский был сразу же снят со своего поста и арестован.

Для С. Левита и МГИ устранение с политической арены Г. Каминского (а ещё ранее, в январе 1937 года, Х. Раковского) означало потерю поддержки в верхнем эшелоне партии. Левит был уволен со своей должности через десять дней после ареста Каминского — 5 июля 1937 года. (В январе 1938 г., по обвинению в связях с троцкистами, он был также арестован и репрессирован). Осенью 1937 года был закрыт Медико-генетический институт.

Критика евгеники вновь усилилась в начале 1939 года, в связи с попыткой провести Н. Кольцова в члены Академии наук СССР.

11 января 1939 года в "Правде" появилась статья "Лжеучёным не место в Академии наук". Авторы (академики А. Н. Бах и Б. А. Келлер, профессор Н. И. Нуждин и др.) писали: "Нетрудно убедиться в полном идейном родстве евгенических взглядов проф. Кольцова и современных фашистских ученых… Профессор Кольцов не мог применить на практике свои идеи, и ему оставалось лишь с сожалением писать о том, что если бы законы Менделя были бы открыты несколько веков назад, русские помещики и американские рабовладельцы, имевшие власть над браками своих крепостных и рабов, могли бы достигнуть, применяя учение о наследственности, очень крупных результатов по выведению специальных желательных пород людей".

В марте 1939 года президиум Академии наук рассмотрел вопрос "Об усилении борьбы с имеющимися лженаучными извращениями" и постановил создать комиссию для ознакомления с работой Института экспериментальной биологии и деятельностью Кольцова. Когда комиссия завершила работу, было созвано собрание коллектива института. Оно приняло решение, осуждающее евгенику, однако Н. Кольцов к нему не присоединился.

В апреле 1939 года президиум АН СССР постановил реорганизовать Институт экспериментальной биологии. Кольцов был снят с поста директора института. Осудить свои евгенические теории он, в отличие от Серебровского, категорически отказался.

В состав Академии наук СССР Н. Кольцов избран не был.

В результате всех этих мер открытые евгенические работы в Советском Союзе были надолго прекращены.

А. Серебровский, Н. Кольцов и евгеники рангом пониже (С. Давиденков…) фактически не были наказаны за свою евгеническую пропаганду. Таким образом, хотя евгенику как лженауку сталинский режим ликвидировал административными методами, однако индивидуально из евгеников сурово покарали только тех, которые были ещё и троцкистами. Их сотоварищей, "полезных идиотов", не связанных непосредственно с троцкизмом, практически не тронули.

Евгеника за рубежом. В августе 1939 года на VII конгрессе генетиков в Эдинбурге усилиями Г. Мёллера и ряда его англо-американских коллег была принята декларация, т. н. "Манифест генетиков", проповедующая евгенические идеи. Советская делегация в конгрессе не участвовала.

Впрочем, основной приют изгнанная из сталинского СССР евгеника нашла не столько в Англии и США, сколько в нацистской Германии. В 1930-х гг. в Третьем рейхе издавался ряд журналов, популяризировавших евгенику: "Народ и раса", "Обновлённый народ" и т. д.

Правда, нельзя сказать, чтобы либерально-космополитическим евгеникам, продвигавшим проекты уменьшения количества "евгенически малоценных" лиц в СССР, понравилось, когда эти проекты были практически реализованы в Германии — применительно к ним самим. Больше того, они пришли в негодование — ведь под "малоценными для общества" личностями они имели в виду отнюдь не себя! В этом отношении либерально-космополитические евгеники очень напоминали своих соплеменников из ленинской гвардии старых большевиков: те также не имели ничего против политических репрессий как таковых — см. биографии Троцкого, Зиновьева, Каменева, Бухарина, Рыкова, Косиора, Эйхе, — но они начали сильно возмущаться, когда репрессии неожиданно "пошли не по тому пути".

Нельзя не добавить, что результаты практического применения рекомендаций евгеников в Германии не оказали никакого влияния на их менталитет — включая и тех из них, кто лишь с трудом избежал участи, предписанной "недостаточно ценным" известным предложением об окончательном решении их проблем. Г. Мёллер до конца жизни занимался в США продвижением проектов "социальной сознательности и ответственности в отношении производства детей" и "добровольной временной или постоянной стерилизации" недостаточно ценных лиц, одновременно с пропагандой "искусственного обсеменения женщин воспроизводственным материалом наиболее трансцен-дентно высоких личностей". Сходные проекты пытался продвигать в России В. Эфроимсон: "…лет 15 назад он написал Л. И. Брежневу, что знает рецепт, как, скажем в любом районе (райкоме) можно быстро заменить некомпетентных функционеров жителями того же района — потенциальными гениями… ".